Рефераты. Реферат: Волконская Мария Николаевна

Дочь известного героя 1812 г. Н.Н. Раевского, она восемнадцати лет, по воле отца, вышла замуж за генерала князя С.Г. Волконского, бывшего гораздо старше ее.

Как и жены других декабристов, она узнала о существовании Тайного общества только тогда, когда большинство заговорщиков уже было в крепости. Больная, едва оправившаяся от тяжелых первых родов, Волконская сразу, без колебаний, не только стала на сторону мужа и его товарищей, но и поняла, чего требует от нее голос долга. Когда стал известен приговор, она решила, что последует за мужем в Сибирь, и осуществила это решение вопреки всем препятствиям, исходившим от семьи Раевских и от правительства.

Николай I тотчас после казни пяти мятежников писал: “Этих женщин я больше всего боюсь”, а много лет спустя сказал: “Они проявили преданность, достойную уважения, тем более что столь часто являлись примеры поведения противоположного”. Но в разгар преследования декабристов император был крайне недоволен этой преданностью. Вопреки закону, разрешавшему женам ссыльнокаторжных ехать вслед за мужьями, каждая из них должна была добиваться отдельного позволения, причем безусловно запрещалось брать с собой детей. Волконская обратилась с письмом прямо к государю и получила от него собственноручную записку, где сквозь вежливость угадываются угрозы. Оставив сына у сестры Волконского, она в декабре 1826 г. пустилась в путь. В Иркутске ее встретил губернатор Цейдлерт, имевший тайное предписание “употребить всевозможные внушения и убеждения к обратному отъезду в Россию жен преступников ”. Волконская не вняла этим внушениям и подписала бумагу, где было сказано: “Жена, следуя за своим мужем и продолжая с ним супружескую связь, сделается естественно причастной его судьбе и потеряет прежнее звание, то есть будет уже признаваема не иначе, как женой ссыльнокаторжного, и с тем вместе принимает на себя переносить все, что такое состояние может иметь тягостного, ибо даже и начальство не в состоянии будет защищать ее от ежечасных могущих быть оскорблений от людей самого развратного, презрительного класса, которые найдут в том как будто некоторое право считать жену государственного преступника, несущую равную с ними участь, себе подобной ”. Это было напрасное запугивание, так как за все время своего двадцатидевятилетнего пребывания в Сибири Волконская если и подвергалась оскорблениям, то никак не со стороны уголовных каторжан, которые относились к декабристам и к их семьям с глубоким уважением. Гораздо страшнее отречения от прав был краткий второй пункт подписки: “Дети, которые приживутся в Сибири, поступят в казенные заводские крестьяне”. Но у этих первых героинь русской истории XIX в. хватило мужества пренебречь и этой угрозой, которая, впрочем, никогда не была приведена в исполнение. В Нерчинске у Волконской была взята вторая подписка, отдававшая ее в распоряжение коменданта Нерчинских заводов. Он не только определял ее встречи с мужем, но наблюдал за ее личной жизнью, прочитывал всю ее переписку, имел реестр ее имущества и денег, которые выдавал ей по мере надобности, но не свыше сначала 10 000 рублей ассигнациями в год; потом эту сумму урезали до 2000.

Барон Розен в своих записках так характеризует Волконскую: “Молодая, стройная, более высокого, чем среднего роста, брюнетка с горящими глазами, с полусмуглым лицом, с гордой походкой, она получила у нас прозванье дева Ганга. Она никогда не выказывала грусти, была любезна с товарищами мужа, но горда и взыскательна с комендантом и начальником острога ”.

Волконская нашла мужа в Благодатском руднике и поселилась рядом с ним, вместе с своей подругой, княгиней Екатериной Трубецкой, в маленькой избушке. Бодро и стойко исполняли они свой долг, облегчая участь не только мужей, но и остальных узников. К концу 1827 г. декабристов перевели в Читу, где вместо работы в рудниках их заставляли чистить конюшни, молоть зерно на ручных жерновах. В 1830 г. их переселили на Петровский завод, где специально для них был выстроен большой острог; там разрешили поселить и жен их. Камеры были тесные и темные, без окон; их прорубили после долгих хлопот, по особому высочайшему разрешению. Но Волконская была рада, что может жить там с мужем, в их каморке, которую она украсила, чем могла; по вечерам собирались, читали, спорили, слушали музыку.

В 1837 г. Волконского перевели на поселение в село Урик, под Иркутском, а в 1845 г. ему позволили жить в самом Иркутске. Эта вторая половина ссылки была бы гораздо легче первой, если бы не постоянная тревога за детей. Из четверых, родившихся у нее в Сибири, остались в живых только сын и дочь, и их воспитание наполняло ее жизнь.

Волконская умерла от нажитой в Сибири болезни сердца. После нее остались записки, замечательные по скромности, искренности и простоте. Когда сын Волконского читал их в рукописи Н.А. Некрасову, поэт по несколько раз в вечер вскакивал и со словами: “Довольно, не могу”, бежал к камину, садился к нему, схватясь руками за голову, и плакал как ребенок. Эти слезы сумел он вложить в свои знаменитые, посвященные княгиням Трубецкой и Волконской поэмы. Благодаря Некрасову пафос долга и самоотвержения, которым была полна жизнь Волконской и ее подруг, навсегда запечатлелся в сознании русского общества. Недаром Н.Н. Раевский, со всей суровостью человека военной дисциплины пытавшийся удержать дочь от поездки в Сибирь, сказал перед смертью, указывая на ее портрет: “Это самая удивительная женщина, которую я знал”.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ezr.narod.ru/