Доклад: Против самовластия. Кондратий Рылеев.

 Против самовластия. Кондратий Рылеев.

Почти два века дело декабристов,  их  образы вызывают огромный интерес. О них написано более 15 тыс.  научных и множество художественных произведений.  “ Бунт образованных людей ”,  нравственный  подвиг  дворян-революционеров,  восставших  против тирании,  десятилетие  за  десятилетием оставались близки сердцам просвещённых людей.

 “Первенцы свободы” представ­ляли собой небольшую часть дво­рянской интеллигенции. “Рождён­ные в  среде палачества и  раболепия ”,  по  выражению

А. И. Герцена, эти люди возвысились  над  интересами  своего  сословия во  имя благородных целей: свержения самодержавия и уничтожения крепостничества в России. Они заявляли: “Не для на­град, не для приобретения почестей хотим мы освобождения России, сражаться до последней капли кро­ви: вот наша  награда”.

 Это вызывало удивление и негодование основной массы дворянства. Член Государст­венного совета граф Ф. В. Ростопчин иронизировал: “Во Франции сапож­ники и тряпичники хотели сделать­ся графами и князьями, а у нас же графы и князья хотели сделаться са­пожниками и тряпичниками”.

 Декабристы пользовались ре­путацией образованнейших людей своего времени. Они увлекались по­литическими науками, экономикой, юриспруденцией, историей, литера­турой, искусством. Многим из них прочили блестящее будущее государ­ственных и военных деятелей, учё­ных, писателей. Благородство помыслов и дел, настоящее рыцарство, чувство това­рищества и братства объединяли декабристов, очень разных по положе­нию в обществе, интересам, личным качествам, в фалангу героев. Судьбы декабристов стали для многих их современников и потомков крите­рием высокой нравственной силы, примером для подражания.

Ореолом мучеников за свободу окружены трагические фигуры пяте­рых декабристов, жизненный путь ко­торых завершила виселица у Петро­павловской крепости. Руководители тайных обществ, авторы политиче­ских документов, активные организа­торы и участники восстания — за свои идеалы они положили жизнь.

Мария Волконская (супруга од­ного из декабристов) в своих воспо­минаниях заметила: “Если даже смот­реть на убеждения декабристов, как на безумие и политический бред, всё же справедливость требует признать, что тот, кто жертвует жизнью за свои убеждения, не может не заслуживать уважения соотечественников.

Кто кла­дёт голову свою на плаху за свои убеждения, тот истинно любит отече­ство, хотя, может быть, и прежде­временно затеял дело своё”.

           Почти все декабристы, знавшие  Рылеева, преклонялись перед памятью мятежного поэта, посвя­щали ему страницы своих воспоми­наний, стихи, называли в его честь сыновей. Его именовали “великим гражданином” и “пророком”.

Будущий поэт-заговорщик ро­дился в семье небогатого и незнатно­го помещика, образование получил в Первом кадетском корпусе, откуда был выпущен в 1814 г. прапорщиком в артиллерию и направлен в дейст­вующую армию. Участвовал в Загра­ничном походе, побывал в Швейцарии, Франции, Германии и Польше. В 1815—1818 гг. служил в России, вышел  в отставку в чине подпоручика.

В начале 1819 г.  Ры­леев с молодой женой поселился в Пе­тербурге. Там он начал публиковать свои первые стихотворения, посвященные войне 1812 года.В1820 году появилась в печати его сатира “Ксовременщику2, в которой обличался  А.А.Аракчеев. Вся Россия повторяла заключительные строки стихотворения:

Все трепещи, тиран! За зло

                                           и вероломство

Тебе свой приговор произнесет

                                             потомство!

           Рылеев близко сошёлся с Грибоедовым и Пушкиным, ценившими его поэзию. Оба бывали на рылеевских  русских завтраках” — около двух-трех часов дня в доме Рылеева собирались знакомые. Там подавали “гра­фин очищенного вина” (водку), несколько кочней кислой  капусты и ржаной хлеб”. Поэт читал элегии из своего исторического цикла “Думы”, навеянного “Историей государства Российского” Н.М. Карамзина, — о Вещем Олеге, Андрее Курбском, Иване Сусанине, Наталье Долгоруковой. Многие вспоминали потом, как Рылеев “воспламенял всех своим поэтическим воображением”. Пушкин был высокого  мнения о его литературных опытах, особенно о поэмах “Войнаровский” и “Наливайко”(посвященных ярким личностям казаков-бунтарей).Впоэмах содержалось немало характерных для русского гражданского романтизма политических ассоциаций.Пророческими для автора оказались строки его “Исповеди Наливайки”:

          …Известно мне: погибель ждет

             Того, кто первый восстает

            На  утеснителей народа, -

            Судьба меня уж обрекла …………..

           В  1821 г. Рылеев был избран от сто­личного дворянства заседателем Пе-тербургской судебной палаты. Он за­служил популярность как дельный чиновник и поборник справедливости. “Сострадание к человечеству и нелицеприятие, неутомимое защищение  истины сделало его известным в столице. Между простым народом имя и честность его вошли в пословицу”, — вспоминал декабрист Н. А. Бестужев.

В 1823 г. по рекомендации де­кабриста И. И. Пущина Кондратий Фёдорович стал членом Северного общества, почти сразу заняв в нём руководящее положение. Он принад­лежал к радикальному крылу декаб­ристов, был сторонником учреж­дения в России республиканского правления, разделял в этом идеи одного из вождей восстания — П. И. Пестеля.

Рылеев сыграл решающую роль в подготовке восстания 14 декабря на Сенатской площади как его ини­циатор и организатор. Накануне вы­ступления в его квартире проходили заседания северян, где вырабатыва­лись детали переворота.

М. А. Бесту­жев вспоминал: “Как прекрасен в этот вечер был Рылеев! Он был нехо­рош собой, говорил просто, неглад­ко, но когда он попадал на свою любимую тему — на любовь к Роди­не, — физиономия его оживлялась, чёрные как смоль глаза озарялись неземным светом, речь текла плавно, как огненная лава...”.

14 декабря 1825 г. больной Рыле­ев пришёл на площадь перед сенатом, узнал о провале плана выступления, тщетно искал устранившегося от дел диктатора восстания С. П. Трубецкого. Увидев Николая Бестужева, приведше­го на площадь Морской гвардейский экипаж, Кондратий Фёдорович сказал ему: “Предсказание наше сбывается, последние минуты наши близки, но это минуты нашей свободы: мы дыша­ли ею, и я охотно отдаю за них жизнь свою”. Потом Рылеев покинул пло­щадь. В семь часов вечера у него со­брались товарищи, обсуждали при­чины поражения, договаривались о тактике поведения на допросах, про­щались. Рылеев поручил декабристу Н. Оржицкому предупредить членов Южного общества о неудаче северян, “измене Трубецкого и Якубовича”. Ры­лееву удалось передать заехавшему к нему писателю Ф. В. Булгарину руко­писи литературных сочинений (впо­следствии тот передал их историку и издателю Семевскому).

 Поздним вече­ром Рылеева арестова­ли и препроводили на допрос к импе­ратору. В полночь поэта с запиской Николая I отправили в Петропавлов­скую крепость. Царь велел не связывать подследственному руки и дать ему бумагу для письма.

На следствии Рылеев был до­вольно откровенен. Известие о пред­стоящей казни встретил мужественна он сам признавал себя “главнейшим виновником возмущения”. Исповедо­вавший смертников духовник прото­иерей П. Н. Мысловский вышел из его камеры в слезах, а позже говорил о Кондратии Фёдоровиче: “Истинный христианин и думал, что делает доб­ро, и готов был душу положить за други своя”.

Константин Федорович Рылеев был казнён 13 ию­ля 1826 г. вместе с Пестелем, Кахов­ским, С. Муравьёвым-Апостолом и М. Бестужевым-Рюминым.